Талия – 52 см

Голос, который читает информацию, напоминает, где я: «Уважаемые пассажиры! Пригородный поезд сообщением Санкт-Петербург – Поселок отправится в 17 часов 28 минут с третьего пути». Напоминает, где, но не в какой эпохе.
За окном темно – время облачиться в вечерний туалет и посетить спектакль. Манекены перевоплощаются из провожающих, встречающих и пассажиров в актеров интерактивного представления, где зритель тоже участвует в действе. Странно и нелепо выглядят не эти манекены в старинных костюмах, а я в современной одежде в отражении темных окон от пола до потолка и неровных зеркал, которые поцарапало металлическими шестеренками время.
Шуршат шаги, постукивают каблуки о мраморный пол, шелестят женские голоса. Кто это – посетители выставки или куклы? Среди них есть мужчины и дети. Костюмов хватит на всех: в каждой из шести витрин по семь-восемь дамских, по одному-два мужских и паре детских.
– Мне вот это больше понравилось, бархатное. – Шлейфом проносится мимо меня женский голос, а вслед за ним – аромат парфюма. Он, как дама полусвета, дерзко и игриво вторгается в обстановку, где запах старого дерева и ткани из сундуков смешивается с запахом машинного масла с перрона.
Я хожу меж витрин и вглядываюсь в узоры кружева цвета слоновой кости, в малиновый бархат, который затвердел от времени, в набивной рисунок в русском стиле на платье со вставкой из черного кружева, в кисточки на горностаевой шубке и неожиданно для себя самой оказываюсь перед порталом в ресторан вокзала.
Над ним – лик длинноволосой девы. Ее косы струятся вдоль линии Орта, которая обрамляет вход в ресторан. Барная стойка из желтого дерева – как машина времени. В центре стойки зеркало в резном деревянном обрамлении – вход в сказочный лес, прикрытый переплетенными меж собой кореньями. Сверху часы как напоминание: стоит шагнуть с твердой мраморной столешницы в этот мир – и потеряешься в корнях, сгинешь в зыбком прошлом. Стеклянные дверцы в резных деревянных рамах симметрично расположились по обе стороны и, как на иллюстрации Ивана Билибина, ставят перед выбором, по какой дороге пойти.
В противоположном углу ресторана спрятался рояль – он ждет, когда манекены-артисты отыграют спектакль и одна из «дам», в сливовом платье из органзы и расшитой пайетками чалме, присядет на банкетку перед роялем и сыграет «Белой акации гроздья душистые».
Кто устал фантазировать и кружиться меж витрин, возвращается в экспозиционный зал и присаживается на резные деревянные скамьи вдоль стен. Отсюда хорошо видны панно с изображением вокзалов и станций разного времени и разных названий города: Петербурга, Петрограда, Ленинграда. Под каждым изображением надпись:
«Станцiя Царскосельской ж.д. въ С-Петербургѣ 1837 г.»
«Павловскiй вокзал Царскосельской ж.д. Двадцатипятилѣтiе 30 Окт. 1862 г.»
«Станцiя Царскосельской ж.д. въ Царскомъ Селѣ 1900 г.»
«Вокзал Детское Село в городе Пушкин постройки 1949 г.»
Через этот вокзал приезжали в Петербург иностранные гости в кожаных саквояжах: платье из броше с аппликацией кружевом шантильи, манто из сукна, отделанное кружевом баттенберг, шляпы со страусовыми перьями. Иностранцы прибывали в Россию из Великобритании, Франции и Турции, покидая свои прежние пристанища: торговый дом Fairyland и дома моды Brandt и Maurice Mayer в Париже, Joseph Horne & Co в Лондоне.
Если в архитектуре, декоре интерьеров, живописи эпохи модерн проступает фольклорными мотивами природа, то моду модерна ковали M-me Meylan и портные Dupuis Pemin. Они не оглядывались на русское прошлое. Но железные дороги, как известно, проводник ко всему. Связь между стилями, прошлым и настоящим, а иногда – и путь в будущее.