ЕКАТЕРИНБУРГ: позвоночник России

Жители Екатеринбурга неторопливы. Если энергичные командировочные пытаются торопить продавца в магазине или, к примеру, администратора в гостинице, то приезжих вежливо просят подождать. Да что там люди – даже горячая вода в городском водопроводе нагревается не сразу, ей нужно время, чтобы достичь требуемой температуры. Электрические лампочки здесь тоже зажигаются не сразу, а как бы слегка раздумывая перед тем, как включиться на полную мощность.

Основательность и любовь к танцам

Зато в Екатеринбурге чувствуется этакая основательность, и она сразу бросается в глаза.
В центре города очень чисто и много зелени. Над входом в почтовое отделение, что на улице Ленина, две большие надписи: «Почта России» – повыше и «Интернет» – пониже. Неуловимый, живущий где-то в воздухе вай-фай в Екатеринбурге вполне осязаем – к нему ведут вполне материальные двери.
Купеческие особняки как стояли в позапрошлом веке, так и стоят по сей день как новенькие, хотя и современных построек – торговых и офисных центров – хватает. У одного из них на металлический поручень присела молодая Марина Влади времен зарубежного кино «Колдунья», снятого по мотивам купринской «Олеси». Кадры из фильма есть в старых киноэнциклопедиях – на них актриса, русоволосая и гибкая, красиво бежит по болотным кочкам в рубище от Кардена. Возле Марины скульптор разместил Высоцкого с гитарой – он безмолвно поет, а она слушает.
Рядышком стоят деревянные дома начала прошлого века. В одних помещаются разные бюрократические инстанции – например, в бывшем доме доктора Сяно (в восточном стиле) гражданам оформляют нужные документы, в других расположились библиотеки (на одной из центральных улиц Екатеринбурга я насчитала сразу три, причем неподалеку друг от друга), а в третьих устроились замечательные учреждения вроде школы игры на музыкальных инструментах для взрослых или круглосуточных танцевальных курсов. Видимо, неторопливые екатеринбуржцы на самом деле не так уж и флегматичны, раз отплясывают по ночам.

Пять пудов серной кислоты

Екатеринбург – это город-миллионник, и здесь, помимо библиотек и высших учебных заведений (кажется, что они встречаются на каждом шагу), есть много чего, не связанного непосредственно с образованием. Например, стационарный цирк, многочисленные театры и музеи – старые, с историей, и новые, открытые недавно. Некоторые – еще в процессе строительства.
На месте печально известного дома инженера Ипатьева, чей подвал в июле 1918-го стал местом расстрела царской семьи, сначала построили деревянную часовенку и установили простой крест с «покаянием от русского народа». Потом решили возвести целый паломнический комплекс – с монументальным Храмом на Крови, Патриаршим подворьем, концертным залом, музеем, библиотекой (да, еще одной!), клумбами, дорожками, киосками с православной трапезой (запивать которую почему-то полагается обычной «Фантой» и «Мириндой»), огромными постерами с изображением царских детей и милых семейных сцен из жизни последнего русского императора. Здесь все сверкает позолотой, фотографируются местные новобрачные, бродят туристы, околачиваются попрошайки – в общем, жизнь бьет ключом.
В музей царской семьи на Патриаршем подворье пришлось в буквальном смысле слова прорываться. С одной стороны, заведение публичное, с другой – попасть в него можно только с экскурсией, если соберется не менее пяти интересующихся, а экскурсовод будет на месте. Все эти условия долго не сходились в одно целое. Экскурсовод где-то обедала, интересовалась музеем я одна, охранники, как всегда, просили подождать. Пришли еще четверо потенциальных экскурсантов, но, узнав, что все не так просто, проявили слабость духа и удалились, после чего я изъявила горячее желание вступить в диалог с местным начальством. В конце концов меня пустили в музей одну, без всякого экскурсовода.
Как оказалось, упорство было проявлено не зря. По крайней мере несколько интересных документов в этом крохотном музее нашлось. Например, собственноручные пометки Николая II, сделанные в 1902 году на поданном государю докладе о состоянии образования в России. Вот одна из них: «Следует значительно сократить число студенчества в университетах». И еще: «Следует сократить число высших женских курсов, а если так уж нужны – перенести во второстепенные города». Ну и, конечно: «Весь упор в образовании – на Закон Божий».
Второй документ – выдержка из протокола осмотра подвала после расстрела царской семьи. В список внесена надпись на немецком языке, сделанная карандашом на обоях. «В эту ночь Валтасар был убит своими слугами» – перефразируя Гейне. Вот интересно, кто из побывавших в том подвале знал произведения классика в оригинале?
Ну и третье – пара записок от уральского областного комиссара Петра Войкова с требованием «без промедлений и отговорок» выдать со склада сначала пять пудов японской серной кислоты, а потом – еще три кувшина. Обе бумаги – от 18 июля, семью расстреляли в ночь с 16 на 17-е. Расписка в получении столь желанной товарищу комиссару кислоты тоже имеется – ему выдали больше 10 пудов.
Почему-то нелюбовь государя к высшему образованию в моей голове сразу увязалась с комиссарской запиской. История моей Родины – вообще штука серьезная, а местами – невыносимо грустная.