Занос в БРАЗИЛЬСКУЮ сельву

Занос в БРАЗИЛЬСКУЮ сельву

Мы были в сельве уже два дня и прекрасно знали, что это самый легкий участок: нас пока тащил ворчливый хилый моторчик, бразильская аналогия нашего «Ветерка», однако его силенок вполне хватало для преодоления сонного течения скоростью около трех километров в час. Положив вектор на вектор, получалось, что, просто поплевывая за борт и кушая глазами окрестности, мы худо-бедно продвигались за час километров на пять-шесть.
15.01.2019
Виктор ЦАРЬКОВ
Ранние подъемы наш гид, Таитуба, объяснял тем, что мы должны поймать пульсацию леса и принять ее, научиться жить в ритме сельвы, не отставать и не забегать вперед, только тогда мы увидим то, что хотим.
Утром, в соответствии с рекомендациями, мы входили по щиколотку в реку и старались поймать эту самую пульсацию кромешной в почти что тьме. Я поймал насморк, Алешандро нашего, а по-русски Шуру, укусил муравей. Таитубу, естественно, ни одна холера не брала. На второе утро слияние с природой принесло свои плоды: из смеси темноты и белесого тумана совершенно бесшумно появилось нечто, шествовавшее по воде к нам. Нечто оказалось на поверку цаплями (за первым призраком появился еще один), которые совмещали утреннюю прогулку с завтраком. Втихаря сунул себе чуть позже валидол.
Насморк не успел развиться, Таитуба удавил его на корню. Он исчез в лесу на десяток минут и принес горсточку зелено-красных плодов размером с вишню. Я их съел, сдуру разжевав, челюсти мне свело капитально, потому что незрелый лимон по сравнению с ними просто малиновый сироп, но результат был лучше всяких эффералганов и прочей импортной ерунды. Через час я и не вспоминал про сопли.
С Шурой он разобрался и того легче, буквально не сходя с места: когда тот начал во время одевания шумно чесаться, Таитуба покрутил головой, протянул руку и сорвал какой-то листик вроде крохотного лопушка длиной сантиметров пять. Разодрал на маленькие клочки, чтоб выступил сок, подозвал Шуру и, не вставая с земли, натер ему укус, сопроводив это кратким изречением на португальском. Смущенный кариока перевел это, наверняка упростив, как «ленивый моется, а трудолюбивый чешется». Но о мытье позже.

13.jpg
Такие красавцы встречаются в сельве если не на каждом шагу, то довольно регулярно

Кураре из муравьев

А до этого был перелет. Стальная птица оказалась симпатичным самолетиком из пластика и дюраля, размалеванным донельзя, просто летающий вернисаж. Владел ею и управлял метис-хохотун, готовый взорваться, даже если ему покажешь палец. До места назначения, несмотря на полное отсутствие множества приборов, добрались в расчетное время.
Ураре стоит рядом со слиянием реки Уатуман, по которой мы и плыли, и Санту Антониу, гораздо более скромной по размерам. Это уже серьезная глубинка. За час мы уложили все пожитки в наш новый плавучий дом и, помолясь, отбыли. Лодку я тщательно замерил: длина пять с половиной метров, наибольшая ширина – сто пять сантиметров. Легко и быстро ставился тент, боковины завешивались сеткой. В такой посудине спокойно могли ночевать три человека, если лечь последовательно. С умом была сделана лодка.
На самом деле мы не валяли дурака во время плавания. Таитуба все время проводил теоретические занятия или чего-нибудь мастерил. Из Питера я привез десять сделанных по заказу наконечников для стрел, надо было только вставить саму стрелу и законтрить наконечник через готовую дырочку гвоздиком или кусочком проволоки. Перьев мы набрали еще в Ураре. Часа два, пока Шура сидел на движке, мы с проводником мастерили стрелки из пальмочки ина-югу, прямой, прочной и упругой. Из нее индейцы делают стрелы для сербатаны – духового ружья, только те совсем маленькие, им достаточно просто чуть воткнуться, все остальное сделает яд.

Кураре – это собирательное название, варят его племена по-разному: из сока растений, добавляют змеиный яд, даже из муравьев готовят.
 
Рулевой Шура тянул шею, как любопытный кочет, и въехал в результате в корягу, а я искупнулся.
Через два дня мы уже были возле самого экватора. С Уатумана Таитуба ушел по притоку направо и пошел шариться по маленьким протокам, так что мы с Шурой запутались окончательно. Из таких дебрей самим ни в жизнь не вылезти, но шкипер вел ладью спокойно и уверенно. К полудню наш утлый челн начал все чаще чиркать днищем по песку и илу.
– Все! – вынес вердикт Таитуба.

11.jpg
Лес практически вековой, но нога человека здесь все же ступала

Первобытный закон выживания

Лодку мы спрятали в прибрежных зарослях, хотя чего ее было ховать – неясно, и так деревья почти смыкались над ручьем, в который мы въехали. С полной выкладкой начали сознавать прелести истинной сельвы. Звуки птиц постепенно смолкли, после речной прохлады дышать было трудно. Заросли. Это слово вовсе не передает того растительного месива, по которому пришлось двигаться. Опрелый запах, духота, сверху постоянно что-то капает, не то сок, не то конденсат. Хвататься за растения было строжайше запрещено, чтоб не напороться на ядовитую гадость. И самое паршивое – лианы, разной толщины и крепости, они были везде: висели вертикально, горизонтально, под самыми разными углами. Каждый ствол был обвит и окручен этими паразитами, тянущими из них жизненные соки. На самих лианах тоже висели сосущие вьюны, все жрали друг друга открыто и беззастенчиво. Закон выживания являл себя не просто в абсолютно голом виде, а и вывернутый наизнанку, не знающий жалости, вульгарный, первобытный.
Лидера меняли каждые десять минут, потому что рука с мачете просто немела и запросто можно было рубануть не то, к примеру, сделать из собственной левой руки полноценную культю. При этом надо было отмахиваться от туч москитов и прочей летающей сволочи, для которых наше появление было праздником желудка. С сорокасантиметровым куском отточенной стали в руке бурное реагирование на укусы было чревато членовредительством. На проплешинах, куда могли попадать солнечные лучи, мы быстренько отыскивали кусты с бордовыми колючими плодами, похожими по форме на наш репейник, вскрывали их мачете и с наслаждением мазались соком – не только физиономию и руки, но и насквозь мокрую от пота одежду. Терли друг другу спинку, точно как в бане. Да мы и топали сквозь баню. Жаль, помогало минут на пятнадцать, потом жаркий пот смывал природный репеллент напрочь – и атаки вурдалаков возобновлялись.
Постоянно хотелось пить, но это можно было делать только небольшими порциями. Как только подходила очередь идти передовиком производства, я высматривал лиану, как учил Таитуба, поворачивался к нему и вопросительно вздергивал бровь.
– O'key!
Рубил ее наискосок – и через пяток секунд начинала течь чистая холодная вода. Все полоскали рты, делали по несколько глотков. (Для тех, кто пойдет добровольно за нами в это чистилище: воду эту фильтровать или очищать не надо, но когда пьете, не касайтесь ртом среза лианы – можно обжечь губы.)

16.jpg
Как и большинство детенышей, детеныши белогубого пекари, которые раньше считались свиньями, очень симпатичные...

Жерарака и белогубый пекари

К шести часам прошли не более двух километров. На ближайшей плешке решили остановиться, сил уже не было. Таитуба хотел добыть огонь палочкой, но тут уж я ему сделал любимый Шурой жест ладошкой у лба, дескать, не сходи с ума, мужик. Он устало махнул рукой. Из бесчисленных кармашков своего жилета я извлек тривиальные спички и сварганил костер. Мы скоренько вырубили круг метров семь диаметром и костерками выжгли все живое до земли, побегали вокруг – нет ли рядом муравейника, поискали муравьиные тропы, осмотрели ближайшие деревья, но ни пчел, ни ос, ни чиггеров не обнаружили. Уф! Такое устройство лагеря хлопотно, но оно того стоит.
Алешандро начал кипятить воду в двух котелках, остальные пошли на добычу. В сотне метров вожак Таитуба обнаружил лужу и подобие звериной тропы, которую я ни за что бы не разглядел. За пятнадцать минут поставили самострел и разбрелись.
Жарараку я не нашел, это она меня нашла. Стерва шипела так, что Шура в лагере мог слышать. Очень хотелось жрать, поэтому я не раздумывал, мгновенно отрубил рогатку, прижал ей треугольную башку и шмякнул по ней каким-то дрыном. Полутораметровая змеюка, красотка пятнистая, самая ядовитая тварь в Бразилии. Я приволок ее за хвост в лагерь, бросил недалеко от костра и рухнул. И ведь не икнулось мне. Скоро пришел Таитуба с птичкой и сел ее щипать. Щипал-щипал, а потом как заорет. Это он жарараку увидел в двадцати сантиметрах от себя. Мне здорово попало. Но рептилия оказалась вкусной.
Завтрак был роскошный: самострел подбил белогубого пекари. Пили травяной чай, собранный проводником и отцом-командиром. В рюкзаке нашел накомарники и 15 комплектов плотных хлопчатобумажных перчаток, как мог про них забыть! Когда стало видно без фонарей, тщательно залили кострище и тронулись. А шли мы к озерам, где, по уверению Таитубы, он видел развалины.

17.jpg
В сельве есть и озера, и болота, они то появляются, то исчезают

Как природе взбрендит

Сельва утром живет наиболее полно: обитатели свиристят, лопают друг друга, занимаются любовью, обустраивают семейные гнездышки. Едва солнце приблизится к зениту, все замолкает, сморенное влажным пеклом.
Река, замысловато петляя, все время стремится найти наиболее рациональный путь и время от времени спрямляет русло. Оставшиеся ее огрызки образуют старицы, озера причудливых форм или болота, это уж как природе взбрендит. Таких озер в сельве бесконечное число, их нет на картах, так как половину из них и со спутника не разглядишь, ну и потом одни исчезают, другие образуются. Сельва – это немыслимой живучести организм, постоянно развивающийся.
Рубилось и топалось в охотку, перчатки и накомарники надежно предохраняли от 80 процентов укусов, а на оставшуюся мелочь просто не обращали внимания. К полудню лес начал меняться, идти стало легче. Лианы постепенно исчезали, мачете бездельничали в руках – это пошел реликтовый лес, нетронутый, такой, каким он был и десять, и сто, и тысячу лет назад. Земля стала чистой, воздух посветлел. Было четко видно два яруса растительности, первый на высоте 15–20 метров, а второй уходил куда-то за сорок. Столбы света пробивали зелень, как в храме. Благочестивое настроение нарушил рев электрички. Таитуба с Алешандро и бровью не повели, а я уж, как положено, шуганулся к землице. Это нас приветствовала обезьяна-ревун, большая шутница. Потом выяснилось, что парень он неплохой, только голос у него был, как у моей бывшей, слава богу, тещи.
– Вода рядом, – сказал Таитуба.
Но это была уже, как пишут в книжках, совсем другая история.



Чтобы оставить свой отзыв, Вам необходимо авторизоваться


Возврат к списку


Дорогие друзья!
Что главное в путешествиях? Новые эмоции, люди, впечатления? Конечно. Но не только это. Этими эмоциями хочется делиться, так приятно рассказывать кому-то обо всем увиденном и пережитом! Если вы хотите поделиться с нами вашими рассказами о поездках, присылайте свои тексты, заметки, фотографии и видео на почту law@miramalo.club, и мы их обязательно опубликуем. Давайте открывать этот мир вместе!

Мероприятия

Выставки

Со звездой

Янина МЕЛЕХОВА: «Мне нравится иногда просто быть одной и молчать»
Янина МЕЛЕХОВА: «Мне нравится иногда просто быть одной и молчать»
Звезда сериалов «Ростов» и «Мылодрама», актриса театра и кино,  очаровательная Янина Мелехова рассказала нам в интервью о том, почему нередко предпочитает путешествовать одна, чем именно интересен такой отдых и как такие поездки вдохновляют ее в творчестве, а также откровенно поделилась подробностями о тяжелой и неказистой жизни отечественных артистов.

Конкурсы

День неги и удовольствия
День неги и удовольствия
Выиграйте день неги и удовольствия в SPA - центре роскошного петербургского отеля «Амбассадор»!

Блоги

На вокзал за валютой
На вокзал за валютой
В начале нулевых мы отправились в автопутешествие по Казахстану. Знакомство с любой страной обычно начинается с обмена валюты. Казахстан не стал исключением, поскольку сразу потребовались деньги на бензин. В Кустанае – ближайшем приграничном крупном городе – обменных пунктов отыскать не удалось. Местные жители посоветовали съездить на рынок.