Помню, я чувствовала себя тогда очень несчастной и потерянной, не понимая, в чем меня обвиняют и как себя надо вести. К сожалению, иногда такое состояние случается со мной, и оно – плохой компаньон в поездках. Потому я всегда пытаюсь помочь друзьям или коллегам, когда чувствую, что у них тоже есть подобное чувство потерянности.
Правда, иногда потерянность может случиться в самом прямом смысле, когда ты реально потерялся. Со времен, когда мы работали командой на ТВ, у меня сохранилась привычка пастушьей собаки – присматривать, чтобы никто из членов группы не пропал из виду. Потому что это легко случается, когда все заняты своей работой. Я и сама иногда могу запросто отстать от группы и потеряться, если попался интересный эпизод для съемки, а группа спешит дальше...
К счастью, в большинстве туров, которые проходят по работе, как правило, люди в группе – интересующиеся и увлеченные, потому работаем в унисон. Лишь пару раз у меня были неприятные случаи, когда журналисты в рабочем туре просто отказываются работать. Им не нужны никакие экскурсии, впечатления, не нужны фотографии... Им нужно в ресторан на обед и после на шопинг. Все. Помню, в подобном туре в прекрасном августовском Тироле я чувствовала себя белой вороной, поскольку мне нужно и интересно было все: задать вопрос, сделать сотню фото, залезть в веревочный парк, подняться на гору... А коллеги хотели в спа и по магазинам... В другой раз, в Израиле, на Мертвом море, в группе из четырех человек и вовсе произошел раскол: две журналистки заявили, что на экскурсию завтра не едут (экскурсия – это рабочая программа, на минуточку!), а остаются в спа. К счастью, я была не в одиночестве, поэтому мы с оставшейся коллегой и прекраснейшим гидом отправились изучать окрестности Мертвого моря в усеченном варианте. Было страшно стыдно за «потерянных» журналистов...
Еще один случай с человеком, который почти потерялся, произошел, когда мы летели с нашей съемочной группой в Эфиопию. Перелет был стыковочный. Долгая 12-часовая пересадка в дубайском аэропорту. А аэропорт этот – просто город, причем город огромный. Первый рейс был ночной, часов семь-восемь, прилетели в Дубай рано утром, уставшие, невыспавшиеся. Кое-как разобрались, в какой терминал надо переходить. И тут режиссер сказал, что если сейчас не покурит – умрет. Мы четко обозначили место встречи и, усевшись прямо здесь, стали ждать нашего курильщика.
Через полчаса я забеспокоилась. За это время можно было не только успеть найти место для курения, но и выкурить целую пачку (по моему разумению человека, никогда не курившего). Искать кого-то в дубайском аэропорту – все равно что иголку в стоге сена. В лучшем случае получится как в мультфильме: «Гном пришел, а дома нет. Дом пришел, а гнома нет». Мобильный телефон его не отвечал. Подождали еще минут 20. Нет его. И я решила все же отправиться на поиски. Нужно заметить, что выбор коллег для программы лежал на мне. И именно этого режиссера я уважала за пунктуальность и талант. Все это я говорила себе, пока бродила по залам аэропорта, похожего на муравейник, и пыталась его найти. Через некоторое время мой оптимизм сменился злостью от бессилия. «Нет! Никогда больше. Ни в какую программу! Не поедем вместе!»
Приговор был практически подписан, когда вдруг глаз мой выхватил из толпы вдалеке знакомую оранжевую футболку. Я ринулась в ее сторону. Наверное, никогда я еще не видела в глазах взрослого мужчины такой быстрой смены настроения: безнадежность сменилась абсолютно детской радостью. «Маша, неужели ты? Как ты меня нашла? Как же хорошо, что ты меня нашла! Я потерялся...» Нужно заметить, что после этих слов я оттаяла и забыла всю свою злость. Наша экспедиция была спасена! Она была очень нелегкой, но все выжили, а главное – больше никто не потерялся.