АССОЦИАЦИИ-2019: по ту сторону рампы

«Уважаемые гости, прозвучал первый звонок. До начала представления осталось 15 минут. Займите, пожалуйста, свои места».
Звонков, как и положено в театре, давали три – за 15, 10 и 5 минут до начала показа, и за это время зрители успевали равномерно распределиться по площадкам, где дизайнеры представляли свое видение «моды на театре». В руках гости держали программку с расписанием показов, и с листовки за публикой наблюдали внимательные глаза императрицы Екатерины II – большой любительницы театра, которая сама написала более десятка пьес. Эпоха Просвещения была насквозь пронизана театральной эстетикой, и не случайно любимая резиденция Екатерины Великой стала в этот день одной большой сценой.

Татьяна Парфенова: танец в вишневом саду

Вот уже третий сезон подряд дефиле Татьяны Парфеновой проходило в излюбленном ею Фрейлинском садике, среди цветущих пионов и роз, где на время поселились силуэты чаек и зазвучали голоса героев пьес Чехова. Татьяна Валентиновна, известная своей приверженностью балетной теме и эстетике балета, на этот раз не разочаровала поклонников – следом за юным чтецом на площадке появились персонажи, одетые в ярко-алые (юноши) и ярко-малиновые (девушки) костюмы-трико бренда «Тело и Душа», который модельер создала вместе с балериной Дианой Вишневой. Они представили культовую картину Анри Матисса в стиле фовизм – «Танец», которая была написана под впечатлением «Русских сезонов» Дягилева. Пока завороженная публика наблюдала явление «живой картины», сад наполнился моделями в образах осенне-зимней коллекции Парфеновой «Орфизм», в которой отчетливо прослеживались тенденции русского и европейского живописного авангарда (Малевич, Кандинский, Робер Делоне, Пит Мондриан), а также знаменитые принты финских дизайнеров от Marimekko, в середине 1960-х годов буквально взорвавших модную индустрию страны Суоми. Авангардный яркий макияж (оранжевая помада, фиолетовые тени, розовые румяна), фантазийные головные уборы, устремленный за линию горизонта взгляд – такими были герои дефиле Татьяны Парфеновой.

Янис Чамалиди: мода грядущего 

Подиум в виде недостроенного виадука близ Зеркальных прудов, построенный для демонстрации коллекции Dividuum, выглядел символом устремленности в будущее. Силуэт металлического каркаса моста (похожего на элементы новой инфраструктуры Петербурга), где с фонарей еще не сняты элементы упаковки, где пролеты обрываются над одиноко возвышающимися опорами, явно отсылал к очертаниям театральных колосников. Подиум стал сценой, с которой Янис Чамалиди транслировал достаточно провокационный взгляд на современную моду и современного человека. И, наверное, не случайно именно он стал площадкой для общего финального дефиле.


Каждый участник смотрелся как яркая индивидуальность, со своим характером и обязательно необычной, даже шокирующей деталью, будь то ярко-оранжевые пряди на гладко выбритой голове, фантазийный пояс-портупея, огромная сумка-мешок, металлический козырек-сетка, скрывающий лицо подобно вуали или маске фехтовальщика, или брюки, полностью открывающие одну ногу. При этом каждый из дивидуумов демонстрировал целостный, законченный облик. И не зря во время проходов по подиуму модели, по замыслу режиссера, на мгновение вставали лицом вплотную друг к другу – ведь новому человеку нужно не только выразить собственное «я», но и увидеть, почувствовать индивидуальность другого.

Леонид Алексеев: любовь-загадка

Идею театра и театральности Леонид Алексеев переосмыслил по-своему – сцены из пьесы Чехова «Свадьба» разыгрывались на фоне огромной позолоченной рамы. Прекрасная юная невеста в белом платье сложного кроя с рюшами и жених в щегольском черном костюме в сопровождении многочисленных друзей разыгрывали перед зрителями сцены-пантомимы о том, как рождается и развивается любовное чувство. Все тут было как в жизни – выбор партнера, знакомство, сближение, флирт, танцы и муки ревности...
Одежда моделей словно бы жила в реальном времени и в реальной обстановке – и о том, что это всего лишь игра, напоминала только рама-рампа, за которой играли музыканты Jazz Philharmonic Orchestra. В музыкальном оформлении были использованы джазовые миниатюры, под которые модели флиртовали и танцевали, позволяя рассмотреть все детали своих нарядов – в частности, эмблему и портретные и групповые фотографии из архивов МХАТа. Это не случайно: по плану и задумке самого модельера, который в свое время придумал для легендарного московского театра костюмы по «Посмертным запискам Пиквикского клуба» Чарльза Диккенса, показ должен был отсылать к знаменитым мхатовским капустникам на природе.

Стас Лопаткин: генетическая память

Коллекция Стаса Лопаткина, наполненная символами, в этом году получила название Memento Moda. Начнем с того, что сам кутюрье предстал перед публикой в изысканном костюме цвета дымчатой орхидеи и винограда «роял» в сочетании с сумкой глубокого коричного цвета с золотой кистью. Белоснежная сорочка, брюки с лампасами и отворотами, вышитая птица на лацкане сюртука, классические бордовые лоферы с кисточками, круглые солнечные очки – Стас был, как всегда, безупречен.
На аллею у павильона «Эрмитаж» после третьего звонка из металлической рамы (снова идея театральной рампы!) сначала вышел печальный Пьеро в белом, а затем стали появляться девушки-модели в пышных кринолинах, с которыми, по собственному признанию модельера, манекенщицы стали ловко управляться уже после двух проходов по подиуму. «Видимо, генетическая женская память сработала», – пошутил в личной беседе после показа кутюрье.
Клетки кринолинов, глубокие декольте, парча, твид и шифон, ручная вышивка тонкими шерстяными нитями по органзе в виде животных (ах, эти аппликации на юбках в виде фламинго из страусовых перьев!), птиц и цветов, перенесенная на ткань, – практически барочная роскошь и женственность, возведенная в абсолют. И тут же: золотые браслеты-кандалы, юбки с черепами, бархатные слипоны, кеды с пайетками, прически в виде корзины из кос, «плачущий» макияж, – отсылающие уже к началу XXI века, к субкультуре эмо. Символично, что «выпускала» моделей на дорожку-подиум герцогиня Альба со знаменитого портрета кисти Франсиско Гойи, «одетая» в ту самую юбку-кринолин с надписью Memento moda и солнцезащитные очки.

Лилия Киселенко: аллегория античности

Пожалуй, идея театра и сцены (точнее, ее прототипа – античного просцениума) была наилучшим образом воплощена в показе Лилии Киселенко, который прошел на лестнице Камероновой галереи и был посвящен басням Эзопа, Лафонтена, Сумарокова и Крылова.
Черный цвет – стихия модного дома Лилии Киселенко – как нельзя более соответствовал максимально символичному «приношению театру», который модельер построила по всем канонам классического театрального искусства. Декламация, пластика, драматургия – все эти элементы были представлены в дефиле на лестнице Камероновой галереи, самого, пожалуй, известного в Царском Селе памятника архитектуры в стиле классицизм. Басни Эзопа в переложении Лафонтена читались на французском языке, в то время как девушки-модели – прообраз греческого хора – кружили в хороводе и выстраивались в пластические композиции. Нарочито бесстрастные лица и статичные позы девушек контрастировали с подвижной мимикой и богатыми модуляциями голоса профессионального актера, который читал бессмертные притчи, известные нам всем со школьной скамьи, но не потерявшие актуальности в наши дни. Точно так же были и будут актуальны наряды, созданные модным домом Лилии Киселенко. Среди зрителей то и дело слышны были ремарки: «А вот это хоть сейчас можно надеть!»
Впрочем, это относится практически ко всем нарядам, представленным на дефиле «великолепной пятерки». Главное, помнить слова классика о том, что весь мир – театр, а люди в нем актеры. И каждый выбирает костюм, соответствующий его собственной роли.