ДЖАНКОЙ: что делать в несостоявшемся Лас-Вегасе

«Прошли от Москвы до Джанкоя 30 часов. Возле меня стоял чемодан от Мерелиза, а напротив стоял в непромокаемом пальто начальник станции Джанкоя с лицом, совершенно синим от холода. В Москве было много теплей.
Оказалось, что феодосийского поезда нужно ждать 7 часов. В зале первого класса за стойкой иконописный, похожий на завоевателя Мамая татарин поил бессонную пересадочную публику чаем. Малодушие по поводу холода исчезло, лишь только появилось солнце. Оно лезло из-за товарных вагонов и боролось с облаками. Акации торчали в окнах. Парикмахер обрил мне голову, пока я читал его таксу и объявление: «Кредит портит отношения».
Затем джентльмен американской складки заговорил со мной и сказал, что в Коктебель ехать не советует, а лучше в тысячу раз в Отузах. Там – розы, вино, море, комнатка 20 рублей в месяц, а он там, в Отузах, председатель. Чего? Забыл. Не то чего-то кооперативного, не то потребительского. Одним словом, он и винодел.
Солнце тем временем вылезло, и я отправился осматривать Джанкой. Юркий мальчишка, после того как я с размаху сел в джанкойскую грязь, стал чистить мне башмаки. На мой вопрос, сколько ему нужно заплатить, льстиво ответил:
– Сколько хочете.
А когда я ему дал 30 копеек, завыл на весь Джанкой, что я его ограбил. Сбежались какие-то женщины, и одна из них сказала мальчишке:
– Ты же мерзавец. Тебе же гривенник следует с проезжего.
И мне:
– Дайте ему по морде, гражданин.
– Откуда вы узнали, что я проезжий? – ошеломленно улыбаясь, спросил я и дал мальчишке еще 20 копеек. (Он черный, как навозный жук, очень рассудительный, бойкий, лет 12, если попадете в Джанкой, бойтесь его.)
Женщина вместо ответа посмотрела на носки моих башмаков. Я ахнул. Негодяй их вымазал чем-то, что не слезает до сих пор. Одним словом, башмаки стали похожи на глиняные горшки.
Феодосийский поезд пришел, пришла гроза, потом стук колес, и мы на юг, на берег моря».

Это твоя родина, сынок

В голливудских фильмах часто муссируется тема: великий писатель (актер, режиссер, бизнесмен) возвращается в город своего детства, а там… Как в анекдоте про Штирлица: «Там-там-там, та-та-та-там-там-там…». Я не великий и не писатель, но, возвращаясь в свой родной город, никакого «та-та-та-тама» не слышу, хотя мой портрет и висит в музее местной школы в качестве примера для учеников – как можно даже из такой дыры выбиться в люди. Кстати, один из моих однокашников (не будем называть громких имен) таки выбился в советники президента по делам каких-то там религий.
Джанкой – очень грустный город в плане истории... Главное событие, увековеченное памятной табличкой на пустующем здании вокзала: отсюда Фрунзе в ноябре 1920 года послал Ленину телеграмму, что врангелевский фронт прорван и вскоре Крым будет в очередной раз наш.


Да, в последнее время строятся дороги, возводятся, как и везде по России, – о ужас! – эти кошмарные торговые центры, есть и пара вполне приличных даже по столичным меркам заведений общепита (кстати, рекомендую – кафе-бар Central на пересечении улиц Интернациональной и Ленина)... Но в плане культуры, увы и ах...

«Колбасы больше нема!»

В городе есть (было) четыре (!) памятника: два – Ленину (одного уже нет), памятник танкистам-освободителям (танк) и памятник летчикам-освободителям. О последнем хочется рассказать подробнее. Выглядит он примерно так: стоит мужчина, расставив ноги и раскинув поднятые кверху руки. По этому поводу в моем советском детстве ходил оригинальный городской анекдот: «Приезжает человек из деревни в Джанкой за колбасой (а Джанкой – это все-таки какой-никакой, а районный центр и там хоть и изредка, по большим праздникам, но можно было купить колбасу, наряду с туалетной бумагой и джинсами – вожделеннейшим фетишем советского человека). И вот этот деревенский человек обращается с вопросом к памятнику Ленину, стоящему на привокзальной площади (его уже нет, не ищите): «Мил человек, где бы мне колбаски-то прикупить?» И Ленин ему показывает ладошкой – мол, идите в этом направлении, товарищч! Товарищч идет и приходит на центральную площадь. А там стоит другой Ленин и указывает, тоже ладошкой, совсем в другом направлении. Делать нечего, крестьянин идет по направлению ладошки и приходит к военному городку, где стоит тот самый памятник воину-освободителю, воздевшему руки к небу: «Колбасы нет. Кончилась!»


Каюсь, в юности у меня была эротическая мечта: стать мэром Джанкоя и сделать из него крымский Лас-Вегас. Все предпосылки к этому были. И экономические, и географические, и прочие, им сопутствующие. А что? Провести трубопровод из Черного моря, до которого по прямой около 80 км, и сделать в городе сеть пляжей-бассейнов. От бесплатных городских до эксклюзивных. Идею дарю, хватайте, кто хочет! Весь Северный Крым и вся Южная Украина были бы в гости к нам! А тут еще казино, публичные дома, конкурсы красоты, соревнования на лучшего Виктора Цоя (нашего Элвиса), а еще и жениться – на раз-два-три. Как в Америке. Ноу-хау.
Нет. Не хотят. Ну хотя бы цветомузыкальный фонтан построили. И то ладно.

Носильщики скифской бабы

И вот на этом культурном фоне хочется рассказать о светлом пятне в этой «Грозе», которое вдруг ярким всполохом возникло на моем горизонте в очередной приезд на землю предков.
Когда-то давным-давно в городе Джанкое был краеведческий музей, в который, конечно же, никто и никогда не ходил. Но он был! И в принципе любой советский обыватель, решивший вдруг ни с того, ни с сего прикоснуться к прекрасному, знал, куда пойти.
И вот в славные 90-е годы этого музея, естественно, не стало.
И вдруг я узнаю, что Джанкойский Краеведческий Музей возродился (заметьте, слова эти я пишу с большой буквы!) И возродился не где-нибудь, а в здании бывшего кинотеатра «Орленок», в котором мы в детстве смотрели киношки про индейцев-ковбойцев и прочих Зорро.
Руководит всем этим мероприятием Людмила Валентиновна Тувышева. Энтузиаст, создавший этот музей чуть ли не на голом месте. Хотелось бы написать – при чутком и бережном содействии властей, ан нет – наперекор этому чуткому содействию. Я обожаю эти провинциальные музеи, созданные руками местных жителей, которые несут сюда все – от немецких касок и скифских стрел, найденных на огородах, до советских грамот и дипломов, полученных в лучшие свои годы. Хочется возопить: доколе?! Доколе эти местные, прости Господи, власти будут вставлять палки в колеса таким святым людям?! А они уж вставляют, поверьте, просто не хочется скатываться в остросоциальность.
Чего стоит один только из рассказов Людмилы Валентиновны про то, как они тащили скифскую бабу (погуглите сами, если ничего не знаете про скифских баб) всемером, руками, на столовой скатерти... И все-таки уронили, откололи кусок. Где все эти местные власти были в это время? Какие насущные вопросы мироустройства решали?
Я про Джанкой могу много писать. И еще напишу. Целую книжку. Джанкойская команда КВН, выступающая в Крымской лиге, постоянно шутит на тему, по которой город знаком больше всего: «Мы приехали из Джанкоя, но, вы не поверите, у нас с собой ничего нет...». Симферопольский зал взрывается хохотом и бурными, продолжительными аплодисментами. На ЦТ такой юмор не поймут. Да и в «Камеди Клаб», скорее всего, тоже. По какой-то странной причине в этой местности, как в никакой другой, растут веселящие травы. Говорят, ботаническая аномалия. Вспомните песенки «Ундервуда»: «О, джанки-джанки-джанки-джанки-джанки-Джанкой...»
А еще есть смешная киевская группа «Джанкой Бразерс», которая поет на мотив «Шизгары»: «Ще с Галей! Я хОчу ще с Галей!». Что в переводе означает: «Вот еще бы и с Галей это дело сделать, и тогда уж и мечтать больше не о чем».