СКАЧКИ: спешите видеть! Уходящая натура!

Которое запечатлели на своих полотнах и в рисунках Павел Федотов и Илья Репин. И которое сохранилось на фотографиях Карла Буллы: на них и гарцующие всадники, и императорская беседка, и длинные трибуны, заполненные зрителями. Что же касается того эпизода с Вронским, то в его основу обожавший скачки Толстой положил реальный случай с князем Голицыным.
Я люблю гулять по этому полю. Благо до него от моего дома на Красносельском шоссе пешком вдоль речки Дудергофки – меньше часа. Но, увы, гулять мне там, похоже, осталось недолго. Судьба поля решена. Причем совершенно неожиданным для меня образом. Вместо природного парка тут будет парк промышленный. Так что спешите увидеть уходящую натуру!

Вместо природного парка – парк промышленный

О скачках на огромном поле сегодня ничего не напоминает. Но оно прекрасно само по себе. Своим минимализмом. Здесь явно нет ничего лишнего. Земля, покрытая травой или снегом. Тропинка. И небо. И тишина. Лишь изредка прошелестят мимо стрекоза или электричка, спешащая из Санкт-Петербурга в Гатчину. Впрочем, название платформы, на которой эта электричка делает остановку, все-таки пытается сохранить память о тех событиях. Остановочный пункт так и называется – Скачки (хотя мне доводилось слышать, как некоторые делают ударение на последнем слоге).
Трава здесь здоровая, густая. А снег – чистый. От раздолья дух захватывает. Особенно у вырвавшегося из новостроек, где высоченные дома жмутся друг к другу, а во дворах не протиснуться из-за заполонивших все пространство машин. Вдалеке за полем – лес. А по другую сторону от железнодорожной ветки – частные деревянные дома. Лошадь на поле я видела лишь однажды. А так – никто никогда на нем не пасется. Никто его не пашет и не засевает.


В Северной столице ипподрома нет и, похоже, не будет, хотя в новейшей истории города его обещали создать в разных местах уже четырежды. Причем проект в Скачках был самым перспективным из обсуждавшихся. Еще не так давно в МО «Красное Село» ежегодно организовывали и проводили районный фестиваль для школьников, чтобы воскресить память о красносельских маневрах и скачках. Ребята жили в полевых условиях, соревновались, участвовали в викторинах. Но, как сообщили недавно газеты «Деловой Петербург» и «Новый красносел», градостроительный совет Ленинградской области рассмотрел и отправил на доработку проект индустриального парка «Скачки» площадью 210 га.
Дело в том, что территория, на которой находятся поселок и железнодорожная платформа Скачки, – это Красносельский район Санкт-Петербурга, а вот большая часть примыкающего к ним того самого исторического поля – уже Ломоносовский район Ленобласти (граница между городом и областью здесь петляет как сумасшедшая). В планах инвестора – разбить поле на площадки, обеспечить инфраструктурой и распродать. По заявлению руководства УК «Скачки», на несколько участков уже есть покупатели, намеревающиеся построить логистический и холодильный комплексы.
На сайте skachki-park.ru площадка рекламируется как удобная для самых разных производств – от текстильного до электронного. Имеется на сайте и схема расположения будущей промзоны. Сообщается, что уже получено разрешение на строительство подъездной железнодорожной ветки. Так что промышленное освоение одного из последних природных уголков в этих местах – прекрасного самого по себе, да еще и исторического поля – вот-вот начнется. Как будто мало в округе изуродованных и приблизившихся к помоечному состоянию мест, которые превращение в индустриальный парк только облагородило бы!

Победителю – подарок от императора

Сотню лет назад на этом поле кипели бешеные страсти, а сегодня некоторые учащиеся местной скачкинской школы об этом, как выясняется, и не знают! «Ну, поле и поле...» – отмахиваются от моего вопроса старшеклассницы, поднявшиеся на платформу Скачки в ожидании электрички. Возможно, лишь несколько древних вязов, продолжающих цепляться за жизнь неподалеку от платформы, помнят о том «гипподроме» – так в годы их молодости назывался ипподром летней воинской столицы Российской империи.
Платформа Скачки была построена в 1872 году. Официальные скачки к тому времени здесь уже проводились. Платформу соорудили специально для удобства их обеспечения. Ведь железнодорожная ветка на Гатчину эксплуатировалась тоже уже несколько лет. Даты проведения скачек назначал сам император. Косогор и речка, то есть естественные препятствия, как будто были специально созданы природой для проведения тут конных состязаний.
В «Путеводителе по Балтийской железной дороге» Александра Верландера, бывшего когда-то начальником станции Красное Село, читаем: «Имеется платформа, где поезда... останавливаются только в день скачек. Здесь же устроена императорская беседка, а по бокам ее – четыре галереи». Императоров, наблюдавших отсюда за скачками, мы, пожалуй, перечислять не станем. Деревянная беседка для них и их семейств была украшена резными колоннами и кружевными аркадами. Примыкающие к ней галереи заполнялись дамами с зонтиками от солнца и с лентами на шляпках, офицерами в блестящих мундирах, чиновниками. Зрители же из простонародья следили за скачками, сидя прямо на траве вдоль всей беговой дорожки.
Красносельские скачки – тема преинтереснейшая. Неудивительно, что написано про них немало, в частности, у Натальи Перевезенцевой в книге «По Балтийской железной дороге от Петербурга до Гатчины», у Дмитрия Засосова в «Повседневной жизни Петербурга на рубеже XIX–XX веков», у Аллы Бегуновой в «В звонком топоте копыт...».
Из них узнаем, что скачки эти делились на три вида. Самыми зрелищными считались четырехверстные с препятствиями «на призы, особо жалуемые Государем Императором и членами императорской фамилии». На скачки с препятствиями допускались «строевые офицеры и адъютанты всей гвардейской и полевой конной артиллерии и всех казачьих и иррегулярных войск на лошадях всех лет и пород, но только рожденных в России». Кавалеристу необходимо было преодолеть десять препятствий, в том числе Дудергофку, забор и живую изгородь. Первый приз представлял собой ценную памятную вещь от императора плюс 3000 рублей.
Второй вид скачек – «трехверстные с препятствиями на призы из сумм, ассигнованных военным министерством». Третий – «двухверстные частные гладкие с призами по добровольной подписке между офицерами». Тут уже все было проще – и лошади могли быть «иностранками», и скакать на них позволялось даже строевым офицерам. Призовые скачки собирали тысячи разгоряченных зрителей.

Каждый второй наездник падал с лошади

Страстное желание участников выиграть заезд нередко приводило к трагическому исходу. Тот же Лев Толстой отмечал: «...скачки были несчастливы. Из семнадцати человек попадало и разбилось больше половины. У каждого препятствия стояли доктор, лазаретная повозка с крестом и сестрой милосердия в ней». В состязаниях, безусловно, было немало показного и безрассудного, но они необходимы были для оттачивания мастерства кавалеристов.
Гвардейские лагеря стояли сразу за Скачками – в Красном Селе. Лагерь гвардейской кавалерии – это коновязи и палатки, звон шпор и бесконечные учения. Солдаты, как полагается, жили в палатках, а офицеры – в деревянных благоустроенных домах, выкрашенных в присвоенный полку цвет. Солдат муштровали без сострадания с раннего утра до позднего вечера. Офицеры же изрядную часть времени уделяли развлечениям.


Вообще-то лагерные сборы в этих местах были введены еще Петром I (отвоевавшим земли Ингерманландии у шведов), но ненадолго. Возобновились они в 1765 году, когда Екатерина II повелела собрать в Красном Селе не только столичные войска, но и все расквартированные в радиусе 200 верст от Петербурга. Среди прибывших на большой сбор был и Суздальский полк под командованием 35-летнего Александра Суворова. Полк показал на маневрах образец воинского мастерства. Следующий большой сбор состоялся в 1819 году. А уже с 1823-го Красное Село стало местом постоянных летних лагерных сборов столичных гвардейских полков.
В 1834 году, находясь на службе в лейб-гвардии гусарском полку, в здешних лагерях жил 20-летний Михаил Лермонтов. Об этом напоминают его рисунок «Маневры в Красном Селе» и написанная там же поэма «Монго». Маневры здесь были настолько грандиозными, что привлекали к себе внимание мировой общественности. На них бывали главы многих государств, выдающиеся военачальники, деятели науки.
Последние военные сборы прошли в Красном Селе в 1914 году: началась Первая мировая война. Однако после Октябрьской революции и вплоть до 1929-го тут оттачивали навыки верховой езды красные командиры...
Знаете ли вы хоть один роман, который экранизировался бы большее количество раз, чем «Анна Каренина»? И видели ли вы хоть одну из экранизаций (число которых уже перевалило за 35), где отсутствовал бы эпизод красносельских скачек? Вряд ли, ведь он – из центральных. Однако в поисках места для съемки этого эпизода российские кинематографисты всякий раз сталкивались с проблемами. К примеру, съемочная группа Александра Зархи, осуществившего в 1967 году эталонную экранизацию (с Василием Лановым в роли Вронского и Анной в исполнении Татьяны Самойловой), пыталась что-то сделать в Скачках, но отступилась от этой затеи и нашла более подготовленную натуру в Подмосковье. А скоро в Скачках не только отснять или сфотографировать историческое поле, но и просто увидеть его уже никому не удастся. Так что повторюсь: спешите!