Земная жизнь отца КОСМОНАВТИКИ

Почтовая марка была одна-единственная (вторая вышла годом позже), а спичечных этикеток набралось штук десять. На одной – великий ученый с моделью аэростата, на другой – за рабочим столом, трудится, а вот он в редкие минуты досуга читает газету, едет на велосипеде, наверное, по делам; обелиск на могиле, памятники, дома, где Константин Эдуардович жил, оба – в Калуге.
Неисповедимы пути не только Господни... Ни один из моих путей не пролегал через Калугу. Притом что очень хотелось побывать в этом старорусском городе. И вдруг – приглашение к путешествию по региональному туристическому маршруту «Россия – родина космонавтики»: Москва – Калуга – Петербург. Первым пунктом программы значился Звездный городок. Буквально перед самым моим отъездом в столицу выясняется: Звездный городок не принимает – организаторы тура не успели оформить документы.
– Все равно поедешь? – настороженно спросил человек, от которого я получил приглашение.
– Калуга-то будет?
– Да.
– Музей космонавтики и дом-музей Циолковского?
– Да.
– Конечно еду!

Не голодали

Не повезло со Звездным – повезло с мемориальным домом-музеем Циолковского – экскурсию провела директор музея, правнучка Константина Эдуардовича Елена Тимошенкова.
Елена Алексеевна рассказ начала издалека.
– Последние полтора года жизни Циолковского и его семьи прошли по другому адресу – в доме № 1 по этой же улице. Тот дом на 75-летие Циолковскому подарил Калужский городской совет. Здесь же Циолковские прожили без малого 30 лет, и ровно через год после смерти Константина Эдуардовича тут был открыт музей. Поэтому здесь почти все, как было при его жизни.
Купил дом на Коровинской, 79 (100 лет назад – городская окраина) Циолковский весной 1904 года. Оказывается, в царской России многодетный учитель мог себе позволить такую покупку.
– Мы пытались разобраться, сколько же зарабатывал учитель Циолковский, – продолжает Елена. – Получалось, что жалованье у него было хорошее, и пенсия тоже. За 27 лет педагогического стажа он получал пенсию, равную жалованью, – 27 рублей. Для сравнения: рабочий, допустим, на Путиловском заводе получал от 12 до 15 рублей в месяц. Кроме того, Константин Эдуардович преподавал еще и в епархиальном училище. Но зарабатывал на семью он один, а семья большая – семеро детей. Циолковские всегда жили бедно. Не голодали, с хлеба на воду не перебивались, как 100 лет спустя станут писать в книгах, но лишних денег в доме никогда не было.

Своими руками

Все, что можно было сделать для дома, для семьи своими руками, Константин Эдуардович делал. На токарном станке он вытачивал кухонную посуду и детские игрушки.
Все, что можно было шить, шила его жена Варвара Евграфовна. Швейную машинку «Зайдель и Науманн» Циолковский купил в ожидании первенца; вначале сам научился шить распашонки и только потом обучил шитью жену. В Боровске (Калужская область), где прежде жили Циолковские, во время пожара швейную машинку только и успели выкинуть в окно...
Константин Эдуардович питался скромно. Очень любил гречневую кашу, рыбу. Мясо в домашнем рационе было очень редко. Но зато всегда было чухонское (сливочное) масло. Покупали его большими партиями, хранили в погребе. С запасом заготавливали картошку, капусту. Яблок до нового сезона никогда не хватало.
Во время Гражданской войны Циолковские пили желудевый кофе. Внуки собирали желуди, сушили, перемалывали. Чай – редкость. Сахар – большая редкость.
– В голодные годы Константин Эдуардович изобрел лакомство, – рассказывает Елена Тимошенкова. – Черный хлеб резал на маленькие квадратики, называл их пряничками, ел со сливочным маслом и солью. Угощал внуков. Прянички дошли и до нас. Вкусно и достаточно сытно. Мы и своих детей потчевали таким деликатесом...

Не было даже электричества

В какой-то момент мне показалось, что замечательный наш гид оговорилась. Она сказала:
– Дом деревянный, одноэтажный...
– Простите, Елена Алексеевна, но в доме два этажа...
– Дом был одноэтажный. Через четыре года после заселения в него Циолковских произошло сильнейшее наводнение на Оке. За ночь вода не просто подошла к дому, а поднялась до полутора метров над полом. Можете представить, что тут было. Циолковским пришлось срочно переселяться к соседям в дом на горе. Вода уходила медленно. Когда через неделю вернулись, стало ясно: нужен капитальный ремонт. Стекол в окнах не осталось, печи покосились... Тогда-то Циолковский и решил произвести перепланировку – надстроить второй этаж. В строительных работах Константин Эдуардович принимал самое деятельное участие – он собственноручно обшивал стены досками.
Единственную комнату перегородили пополам, чтобы, условно говоря, получились детская и кабинет. Комнаты эти обожают экстрасенсы – они считают, что здесь особая энергетика.
Когда второй этаж был надстроен, кабинет переместился туда, а одну из комнат назвали красиво – гостиной. Для гостиной за бесценок купили старинный немецкий рояль.


Позже придумал специальную слуховую трубу. Слуховые трубы были во всех комнатах дома.
Сам собой вырвался вопрос:
– Елена Алексеевна, как же он преподавал?
– Одно ухо слышало чуть лучше, им он поворачивался к аудитории.

Космический трап

Когда строился второй этаж, Константин Эдуардович удивил плотников тем, что рассчитал ширину и высоту ступеней так, что по лестнице можно подняться в два раза быстрее. Космонавты окрестили лестницу космическим трапом. Заканчивается она люком.
На втором этаже – и рабочий кабинет, и мастерская. Первый настоящий кабинет в жизни Циолковского. Где бы раньше ни жила семья, единственное, что мог себе позволить ученый, – маленький уголок в общем помещении или вот те бывшие полкомнаты.
Циолковский поднимался на второй этаж, крышка люка закрывалась – это был знак для всех членов семьи: никто не имеет права мешать работать!
Рабочий стол ученого всегда был завален рукописями, книгами, листами с пометками – он занимался одновременно несколькими, как бы сейчас сказали, проектами. Основной из них, конечно же, космонавтика.
Дом на Коровинской, которая была переименована еще при жизни Константина Эдуардовича (он этим возмущался, но пришлось-таки жить Циолковскому на улице Циолковского!), называют домом, где родилась мировая космонавтика.
Елена Тимошенкова:
– Когда семья отсюда съезжала, здесь не было даже электричества. В доме, подаренном Константину Эдуардовичу на 75-летие, было и электричество, и радио, и даже телефон – все, чем могла похвастаться Калуга того времени... А теперь представьте себе: 1929 год. За забором вразвалку ходят гуси и утки, мычат коровы, а в этом кресле сидит человек и пишет: «Мы живем более жизнью космоса, чем жизнью Земли».

«Можно пройдусь по крыше сарая?»

Более всего Циолковский удивил плотников, когда достраивали второй этаж, тем, что попросил сделать дверь, которая выходит на крышу сарая. Константин Эдуардович стал использовать крышу как опытно-экспериментальную площадку. Ясной ночью вел астрономические наблюдения. Дверь на крышу еще в 30-е годы калужские острословы назвали «выходом в космос».
В доме-музее Циолковского побывали многие известные ученые, политики, космонавты. Посетил его и Юрий Гагарин вскоре после возвращения из первого космического полета. Юрий Алексеевич написал в Книге почетных посетителей: «Счастлив, что мне первому удалось осуществить мечту Циолковского...»
– В 1965 году, через десять дней после своего полета и первого выхода в открытый космос, побывал у нас и Алексей Леонов, – рассказывает Елена Тимошенкова. – «Можно пройдусь по крыше сарая, как Циолковский?» – спросил Алексей Архипович. «Можно». Прошелся, вернулся в дом и говорит: «Без этой двери не было бы и моего выхода в космическое пространство».