Леонид КРУГЛОВ: «На перевале Дятлова совершенно особая энергетика»

– Откуда возник этот интерес?
– Нам было интересно понять, почему Семен Дежнев 30 лет сидел-сидел на печи, в Пинеге, как былинный богатырь, а потом отправился за Большой камень, за Урал, и в итоге на волне первооткрывательства – модного движения XVII века – оказался на Чукотке и первым прошел Берингов пролив. Это была сначала большая подготовительная история, потом нам нужно было совершить серию экспедиций, это был серьезный труд.
Первую экспедицию мы начали с Федором Конюховым на собачьих упряжках. Потом переходили через перевал Дятлова, ночевали с кочевниками Ямала. Была сложная экспедиция на катамаране морского типа от Якутии до Чукотки – это финальный этап пути, в экспедиции Дежнева из семи кораблей-кочей на этом отрезке погибли шесть. Моржи, плавающие в Беринговом проливе, были финалом нашего похода. Что до концовки фильма – она для нас самих стала неожиданной: мы писали один сценарий, в конечном итоге все переигралось, фильм оказался живым существом.

Там, где МЧС не поможет

– Пришлось преодолевать себя? И вообще, легче ли современному путешественнику, чем тогда было Дежневу?
– У меня периодически возникало ощущение, что я действительно имею дело с каким-то былинным персонажем. Когда мы двигались через Большой камень, было ощущение, будто над тобой нависают огромные валуны и сейчас появится надпись: «Направо пойдешь – на перевал Дятлова попадешь, налево пойдешь – в Северное море попадешь». Мы пошли прямо, и в результате все закончилось благополучно. Но тогда, в XVII веке, эти люди были какие-то особенные. Они строили свои кочи и временные зимовья на Севере, имея в руках буквально один топор. Выживали в очень сложных условиях. Это было вообще непростое движение вперед на Север, когда многие народы нерадостно воспринимали чужаков. Например, на теле Дежнева было тринадцать колотых и резаных ран. В конечном итоге он со всеми находил общий язык, договаривался, видимо, у него были мощные дипломатические способности. Уникальный человек и явно физически крепкий – к концу пути очень небольшая группа людей остались в живых.
Несмотря на все снаряжение, катамараны, спутниковую связь, которые у нас с собой были, мы забирались в такие места, что даже МЧС нас предупреждало: там вам помочь никто не сможет, надо рассчитывать только на собственные силы. Но теоретически, если бы мы вызвали по сотовой подмогу, через две недели прилетел бы вертолет. А у Дежнева такой возможности не было.
– Вы упомянули перевал Дятлова. Вам было страшно в тех местах?
– Сам перевал Дятлова – довольно ровное место и не такое, может быть, и сложное по прохождению. Если бы мы не знали эту историю, вряд ли что-то заметили бы. Но рядом с перевалом Дятлова, в 20–30 км, есть очень мощное место, где стоят огромные камни высотой с несколькоэтажный дом, они уходят чередой за горизонт. Это называется Маньпупунёр – одно из чудес России. Там совершенно особенная энергетика, и когда ты там находишься, понимаешь, что туда не просто так ходили шаманы.
– Сколько реально длились съемки?
– Три летних и три зимних полевых сезона. Мы наивно полагали, что отснимем этот большой проект за год, а в результате все растянулось на три. Наш Север действительно бескрайний, очень сложный по логистике, многие места очень труднодоступны. Постоянно вмешивались погодные условия. Мы рассчитывали попасть на плато Маньпупунёр в один год – и никак не могли это сделать: то реки начинали вскрываться очень рано, то наступала ранняя зима и все засыпало снегом. Наш Север полон неожиданностей. В конечном итоге мы отсняли более 300 часов материала, и все спрессовалось в часовой фильм.

К полюсу холода автостопом

– Как удалось заманить в проект Федора Конюхова?
– С Федором мы давно знакомы, общаемся, нам есть о чем поговорить, и заманивать его никуда не пришлось. Подготовительная работа в том и заключалась: выяснить, куда идут действующие путешественники, и если наши маршруты совпадут, пройти их вместе. Федор, во-первых, сам помор, его предки жили на Белом море, там до сих пор есть место – Конюхова губа. Эту экспедицию он давно планировал, и это я к нему попросился. Никого уговаривать не пришлось, мы сразу поняли, что наши судьбы совпадают. И так в этом проекте было во многих местах: например, мы договорились с МЧС Якутии, чтобы вместе пройти Индигирку. Если бы мы это делали в одиночку, неизвестно, чем бы закончилась попытка.
Все путешественники, которых мы встречали по пути, вошли в этот фильм. Нам попадались уникальные люди. На Оймяконе в минус 55 градусов мы встретили молодых людей, лет по 18. Ребята стояли с палаткой около дороги и голосовали – они путешествуют принципиально только автостопом. Им интересно было добраться до самого холодного места на планете. Мы их подвезли, потом с оленеводами ушли на многие недели, а их оставили на маленькой проезжей дороге. Когда вернулись через несколько недель, они были на этом же самом месте, у них от костра прогрелась дыра в земле. Они все ждали подходящий транспорт, героические ребята.


– В одном из кадров вы едите сырую рыбу, такое ощущение, чуть ли не живую.
– Мы питались тем, что едят местные жители, кухней наших проводников. В строганине нет никакой экзотики, а вот когда мы добрались до Чукотки, то попробовали сырое мясо кита. Его некоторое время выдерживают в земляных ямах в полузамерзшем состоянии, потом из него варится похлебка и делается множество других блюд, это очень вкусная пища.
– Осталось ли какое-то наследие Дежнева? Архивы, карты, записи?
– У меня была задумка – раздобыть какие-то из его записей, провести графологическую экспертизу. Первое разочарование, которое меня ждало, – за Дежневым все записывал писарь, Семен Иванович был безграмотным. Мы попробовали отыскать хоть какие-то карты. Выяснилось, что несколько копий карт Дежнева есть, но хранятся они… в архивах европейских стран, в частности в Швеции, и объясняется это большим интересом европейцев к освоению Севера и Сибири.

«Дома могу просидеть максимум два месяца»

– Видели ли вы какие-то необычные традиции?
– Мы очень много времени провели с оленеводами, они каждый год перемещаются на тысячи километров с животными, ставят на всяком новом месте чум. Несколько раз присутствовали на тамошней свадьбе. Была б моя воля, я бы на Ямале и дальше остался. Видели старинную охоту, когда на зверя идут без оружия, только с собаками.
– Как вы все это снимали? Квадрокоптер?
– Нет, чаще это был паралет – такой маленький самолетик, мягкое крыло с мотором. Ну и, конечно, малую авиацию задействовали, вертолеты.
– Когда будет следующая экспедиция?
– Уже начинаем готовиться. В марте будет экспедиция на Северный полюс с моим участием. А потом на протяжении четырех лет будет целая серия экспедиций по нашим островным северным территориям.
– Как ваша семья относится к тому, что вас никогда нет дома?
– У меня жена – из Архангельской области, из поморских деревень. Схема всех этих путешествий для нее, с одной стороны, не новая. С другой – мы познакомились в достаточно зрелом возрасте, она уже понимала, за кого выходит замуж.
– А до того, как появился этот фильм, где вы успели побывать?
– У меня за плечами 20 лет кочевой жизни. Это были и экзотические страны (типа Папуа – Новая Гвинея), и районы Центральной Африки, и Тибет, где мы сняли удивительный фильм о последнем тибетском короле. 20 лет беспрерывных путешествий по самым отдаленным уголкам земного шара, в том числе кругосветное плавание на паруснике, которое мы завершили четыре года назад.
– Сколько времени вам хватает, чтобы насидеться дома?
– Дома замечательно, но, чтобы подготовиться к новому путешествию и восстановить силы, нужно немного: месяц, максимум два.
– Осталась мечта?
– Сейчас она двухполюсная: я одновременно делаю экспедицию и на Северный, и на Южный полюсы. В следующем году – 200 лет открытия Антарктиды, и уже на правительственном уровне есть договоренности, что туда пойдут два наших больших парусника, «Седов» и «Паллада». Мы потом сойдем с этих парусников и будем открывать Антарктиду ногами – то, чего в свое время не успели сделать Беллинсгаузен и Лазарев. Попробуем заглянуть внутрь Белого континента.