Владимир ПЕРМЯКОВ: «Я вполне нормально выходил из образа Лени Голубкова»

– В некотором смысле вы стали одним из символов серьезных изменений в нашей стране – свободный рынок, падение железного занавеса, для многих – первые заграничные поездки... А сами на себе как вы все это почувствовали тогда? Когда вам удалось впервые побывать за рубежом и при каких обстоятельствах?
– Ну я уже до этого бывал за рубежом – в 1976 году в Болгарии. А уже в 90-е годы, конечно, увидел другой мир. Помните ролики, где наши в трамвае знакомятся с ихними? Это мы ездили в Америку на чемпионат мира по футболу в 1994 году. Я помню, сильное впечатление на меня произвел «Парк Юрского периода» с динозаврами где-то во Флориде. И еще аквариум, где плавают живые акулы. Представляете, мы по эскалатору спускаемся вниз бассейна, как в метро, а у нас над головами плавают акулы! Это нечто! Ну и вообще другой мир интересно было посмотреть. Мы там снимали рекламу МММ. Ездили с «Иваном-братом» плюс продюсер. Ну и попросили оператора из какой-то спортивной передачи, чтобы он нас там поснимал.
– Смирились ли вы в результате с образом Лени Голубкова, который, наверное, на каком-то этапе помешал развитию вашей актерской карьеры? Вы же вроде даже обращались к психологу...
– Нет-нет, это уже кто-то преувеличил. Либо это сплетни, либо журналисты придумали. Я вполне нормально и входил в образ, и выходил из образа Лени Голубкова. Это как-то стало моей визитной карточкой. И до сих пор мне говорят: «Володя, ты слишком профессионально сыграл Леню Голубкова». Конечно, я и сейчас ассоциируюсь у зрителей с этим персонажем. А в рейтинге популярности в свое время, по опросам читателей, был человеком года. Опередил и Аллу Борисовну с Филей, и Ельцина на 10 баллов. Статья так и называлась: «Леня – абсолютный чемпион». Мне еще часто задают вопрос: «Если бы вы не сыграли Леню Голубкова, то что бы было?». Я говорю: «Да ничего бы не было». У нас в кино – мафия. Главный критерий – родословная. Талант у нас не котируется. Как сказал Олег Павлович Табаков, мы друг друга снимаем, друг друга хвалим, друг друга награждаем. И вот в этой шутке минимум 101% правды, потому что без блата не пробиться. Все пихают своих – чад, внуков, племянников, племянниц.
– И в этом смысле с 90-х годов ничего, получается, не изменилось к лучшему?
– Нет, я даже скажу, что после Лени Голубкова стал, наверное, сниматься меньше. Конечно, если бы у меня был папа или дядя из киношной тусовки, я бы снимался чаще. А если бы жил в Америке, то при такой популярности продюсеры загрузили бы меня контрактами лет на сто вперед. Или в Италии, Франции или Англии. Но здесь никому это не надо. Такое вот мы дурачье... У них там цивилизованное коммерческое кино, куда приглашают актеров популярных. А у нас – своих. Для меня самое трудное в русском кино – это получить роль. А сыграть я могу почти все что угодно.

«Зрители меня любят»

– Про вас ходили слухи, что благодаря всем известной рекламе вам удалось заработать на недвижимость за границей. Насколько это соответствует действительности? Вообще как-то задумывались об этом, хотя бы в мечтах?
– Знаете, когда Ельцин с Черномырдиным закрыли МММ и открыли свою пирамиду ГКО, я остался без работы, у разбитого корыта. Но в газетах писали, что у Лени Голубкова дома в Париже, Лос-Анджелесе, на Канарах, в Лондоне... В общем, по всему миру. А у меня, верите или нет, не было денег даже на метро, чтобы поехать на кастинг. Я занимал у соседей или друзей, представляете? Тогда ведь была эта кампания – утопить МММ и Мавроди. Я хоть и не Мавроди, но был лицом МММ, и мне тоже доставалось на орехи. И я до сих пор чувствую себя в России изгоем.
– А сталкивались ли вы с тем, что вас узнавали не только на родине, но и за рубежом? И какова была реакция? Не было ли проявлений агрессии?
– Агрессии никогда не было. Так, подкалывали всякие маргиналы. Ну это в их характере – досадить как-то, укусить, уколоть. Но вот были, например, в Египте с режиссером Александром Гаутбергом, где снимали фильм «Исповедь Лени Голубкова», так нам не давали туристы там снимать. А одна женщина подбегает и говорит: «Ой, можно мне с Леней Голубковым сфотографироваться? Я его так люблю, так люблю!» Гаутберг спрашивает: «А за что же вы его так любите?» Она говорит: «Ну как же... Он же жене сапоги покупал!» Там ведь туристы были в основном из России и СНГ.
А в других странах... Ну у меня итальянцы брали интервью, помню, в 1994 году. Но сказать, что я был какой-то звездой на Западе, нельзя. Если знают, то те, кто раньше в России жил.
– То есть в эмигрантских диаспорах вас помнят?
– Да, ну они же смотрят российские передачи. Поэтому выходцы из России и СНГ многие знают. Причем и те, кто уехал до 1994 года. Они все равно по передачам и разговорам с россиянами, которые туда приехали позже, знают. Кто-то так и говорит: «Мне вот про вас рассказывали знакомые и родственники». Так что зрители меня любят. Я, помню, был в магазине, женщина пришла с мужем, молодая, лет под 30 ей, говорит: «Леонид, вы такой классный! Можно я вас поцелую?» И при муже поцеловала меня в щечку. А помню, раз в метро мы едем, я выхожу, и женщина подходит, взяла меня под ручку, отвела в сторону и говорит: «Моего сына зовут Леонидом, и все его в школе дразнят Леней Голубковым». Я говорю: «Вот видите, какую я рекламу вашему сыну создал». Ну она засмеялась, конечно...
В общем, с уважением относятся, постоянно просят автограф, везде и до сих пор. Многие говорят: «Я вырос на вашей рекламе». Все с любовью, никаких провокаций не было, никаких наездов. Где-то говорят, что якобы морду мне били... Никто мне ничего не бил. Бывали такие жесткие разговоры, но я обычно отвечаю: «Ребята, ну какие проблемы? Я же актер, а не правая рука Мавроди». Ну и вопросы задают разные – и глупые, и нормальные. А интеллигентные люди обычно о творчестве говорят, о том, что видели меня в театре или кино в какой-то роли: «Как вы здорово сыграли». Я как-то играл Телегина в пьесе «Дядя Ваня» Чехова. И мужчина один в ЦДРИ подходит и говорит: «Владимир, вы настоящий чеховский персонаж!» А за ним следом женщины шепчут: «Это известный театральный критик». И мне, конечно, очень приятно было услышать такое от профессионала. Вообще частенько говорят, что «роль Телегина как будто бы написана для вас». Но, увы, в кино мне не дают ничего делать.

«Когда путешествуешь, чувствуешь, что живешь»

– Сейчас вы довольно активно работаете на театральной сцене и участвуете в различных шоу?
– Да-да. Сейчас вот, например, Светлана Москвина, актриса из Одессы, пригласила меня в спектакль «Мужчина по вызову».
– То есть в принципе вы вполне востребованы?
– В театре да. Снимаюсь в рекламе, отель вот в Сочи рекламировал. На корпоративах часто выступаю, фотографируюсь с гостями как живая легенда, поздравляю героев от себя, от Лени Голубкова, сапоги дарю женщинам-именинницам. На телевидении в передачах частенько бываю. В общем, работа есть. Приходится даже отказываться от приглашений, поскольку из театров их очень много. Но это, конечно, маленькие театры.
– А удается ли при таком плотном графике находить время на туристические поездки? Где и как вы предпочитаете отдыхать?
– Да где получится. Я вообще стараюсь совмещать: если, скажем, съемки где-то на юге, то я прошу обычно на неделю еще задержаться за свой счет – и чтобы обратный билет мне взяли на неделю позже. И если есть возможность, то остаюсь вот так отдохнуть.
– А за рубежом где больше всего понравилось?
– Я не очень-то часто езжу за рубеж. Как уже говорил, в Америке очень понравилось: идешь по улице – и домики такие, как декорации для фильма.
– В каких странах хотелось бы побывать?
– Снова в Италии, я там уже был, но только в одном городе Бари, где мощи Николая Угодника. А хочется увидеть и Рим. Во Францию хотелось бы съездить, побывать у Эйфелевой башни. В Индию тоже хотелось бы. Но то денег нет, то некогда. Надеюсь, постепенно я буду решать эту проблемку. Потому что вот эти впечатления, когда ты бываешь в другом месте, стимулируют и вдохновляют. Чувствуешь, что ты живешь! На целый год потом впечатлений хватает.
– А сами вы вообще человек азартный? В казино бывали, например?
– Нет, в казино я не бывал. Но вообще был азартным раньше. Я 12 лет играл в «Спортлото». Это когда еще жил в городе Канске Красноярского края. И еще был заядлым рыбаком. А в деревню ездить на рыбалку – это 45 км. И притом что билеты не всегда возьмешь на автобус. Поэтому я решил приобрести себе автомобиль, а денег, естественно, не было. И вот я покупал 30-копеечные билеты денежно-вещевых лотерей, которые продавались на праздники – 8 Марта, Новый год, на майские и т. д. Еще были билеты ДОСААФ. Вот я покупал сразу по 2–3 тысячи билетов, но крупного ничего так и не выиграл.
Однажды встретил на улице приятеля, поделился с ним впечатлениями о том, что половину с билетов возвращал, а половину проигрывал. Он и говорит: «Володя, а ты попробуй возьми «Спортлото», я вот беру пять штук на 3 рубля – ну и почти всегда угадываю три номера и возвращаю эту трешку. Ну а если проиграю, то 3 рубля не жалко». Я думаю, а почему не попробовать? Взял пять штук «5 из 36», зачеркнул, приходит в субботу тираж – и я угадываю пять номеров, но, правда, с двух тиражей – с одного три номера и с другого два. Ну и получил за три номера 5 рублей. Подумал: а если я буду по 20–30 билетов брать? Стал брать по 20 штук – и проигрывать-проигрывать, больше двух номеров не могу угадать. Хотел уже было бросить, но потом обратил внимание, что иногда повторяются номера, и стал уже более внимательно целенаправленно играть и выигрывать, по четыре номера угадывать. А пятый номер всегда что-то мешало выиграть. Я уже брал по сто карточек и иногда даже выигрывал по 400–500 рублей. Самые большие выигрыши были 700 и 800 рублей. А вот угадать пять номеров и выиграть 5 тысяч, чтобы купить машину, так и не вышло. Вернее, сначала цель была купить машину, а потом я уже вошел в кураж и начал интуитивно чувствовать игру, как дирижер на концерте. Машина уже отошла на второй план, а на первый вышел азарт. И так 12 лет...
А сейчас я являюсь просто болельщиком футбола. Хоккей частенько смотрю. Но просто болею, ставки не делаю.

«У всех своя судьба»

– Как вы пришли к драматургии? Востребованы ли ваши пьесы?
– Я написал три пьесы. Я же учился у Михаила Шатрова на кафедре драматургии. Все три – на одном материале, с одними персонажами, но с разными сюжетами. Они действительно автобиографичные, мы даже ставили одну из них под названием «Младенец» с режиссером Владимиром Пальтисом. Правда, немножко ее подкорректировали. Поставили спектакль, а вскоре помещение этого антрепризного театра продали другим хозяевам. И пьеса как бы повисла.
– У вас совсем недавно вышел сборник пьес и сценариев под названием «Площадка». Что туда вошло?
– Туда вошла пьеса «Рождение». А киносценарии – в виде таких синопсисов. Также там есть и несколько моих рассказов. Тираж совсем небольшой, но по мере его реализации будут допечатывать еще. Это пробный вариант.
– Знаете ли вы о том, что клип Певицы Поревой с вашим участием приобрел, скажем так, культовый статус у продвинутой интернет-аудитории? Как вы попали в этот проект?
– На самом деле мы снимали песню «Не обмани меня». А режиссер для пиара решил, чтобы Порева песню перепела не слишком цензурно. Меня целенаправленно пригласили в клип. Сняли его, кстати, всего за один день. Режиссер решил сделать эпатажно – интеллигентная девочка поет такую вот песню (смеется). Специально так для раскрутки самой певицы, но не согласовав ничего со мной.
– С кем из артистов или тех творческих людей, с которыми вам приходилось сотрудничать, вы и сегодня поддерживаете дружеские отношения?
– Ну вот с Алексеем Беклемышевым, например. Я у него в двух пьесах играл. Одна из них – «Осень в Плесе», которую он сам написал, а я там играл дедушку героини. И вот сейчас он хочет реанимировать пьесу, взял молодых студентов-ребят, будем репетировать летом или осенью…
Я общаюсь со многими, но у всех своя жизнь. Как правило, сходимся, когда репетируем спектакль. Или вот израильским театром комедии Comedy Israel и его худруком и режиссером Семеном Ронкиным поставлен спектакль «Судьба миллионера» по французской пьесе «Месье Амилькар платит», где я играю одну из ролей. 28 февраля у нас была премьера в Москве, в ДК МИИТ. Кстати, в спектакль я ввелся всего за две недели. Еще вот в ноябре у меня была премьера в театре «Курсив» – сказка Евгения Шварца «Обыкновенное чудо». Я там играю министра... Так что со многими режиссерами и актерами мы дружим, иногда пересекаемся, иногда нет. Но у всех своя судьба.

«Не пью, не курю, занимаюсь спортом»

– Как сложился ваш дуэт с актрисой Ольгой Мюнхаузен?
– Мы с ней давно знакомы. Познакомились на кастинге, где снимали пилот одного сериала, Ольга играла бизнесменшу, а я – ее охранника. Ну и потом где-то встречались – в Доме кино, на фестивалях. А потом она приехала по каким-то делам и осталась у меня. И мы стали жить с ней гражданским браком. Однажды она говорит: «Володь, давай попробуем петь». Но у меня проблемы с ритмом. Тем не менее попробовали. Сначала было тяжело. Потом что-то стало получаться. Но все равно, конечно, вокал мне дается сложно. Мы сначала одну песню выучили – хит 90-х «Два кусочека колбаски». Потом вторую, третью. И сейчас у нас в репертуаре уже семь песен. Первое время, когда я пел, все смотрели на меня, как на инопланетянина (смеется). Но всем нравится, говорят: «У вас прикольный дуэт». Мы сейчас довольно часто выступаем.
– По-прежнему ли мечтаете сыграть Хлестакова, как в свое время говорили в одном из интервью? Или все-таки уже не подходящий для этого возраст?
– Возраст не помеха. Калягин же играет Хлестакова у себя в театре. Но я хочу сделать его таким как бы романтиком, а не просто аферистом. Хлестаков представляет себя чиновником не просто чтобы обмануть всех и сорвать деньги, а сначала чтобы выжить и не подохнуть с голоду, а потом входит в кураж. Я считаю, что именно в этом и есть зерно этой роли. Что касается других возможных ролей, то я хорошо играю мужиков, таких шукшинских персонажей.
– Вам ведь уже 66 лет – солидный возраст, хотя, надо отдать должное, со времен Лени Голубкова вы почти не изменились. Но все же – на покой не собираетесь?
– Чувствую я себя на самом деле лет на 25–30. И многие действительно говорят, что я не изменился. А это потому, что я не пью, не курю, занимаюсь спортом. Вот сейчас вода потеплеет в июне, буду плавать. Еще бегать. Много пешком хожу. На десятый этаж – свободно без лифта. И вообще стараюсь больше двигаться. Утром зарядку делаю, вечером – гантели. А на покой – это скучно, хоронить себя преждевременно.
– Какова судьба документального фильма о вас – «Исповедь Лени Голубкова»? Когда его все-таки увидят зрители?
– Даже не знаю. Дело в том, что Александр Гаутберг снял где-то половину фильма и хотел сделать хеппи-энд о том, как выходит моя пьеса, где я играю, по сути, себя, и вот на этом закончить. Но, к сожалению, пока пьеса не вышла и все откладывается…
На роль Лени Голубкова я ведь попал случайно, а вначале туда приглашали другого актера, но его не оказалось дома – и взяли меня. Но потом я понял, что это не случайность, а моя судьба. После Господь послал мне жену Наташу Ремизову, журналистку РИА «Новости». Она умерла, царствие ей небесное! И вот я пьесу написал, посвятив ей. Начал писать еще при ней, только потом финал изменил.
Это все звенья одной цепи. Я чувствую, что меня какая-то сила по жизни ведет, как ребенка. Сейчас у меня такое внутреннее состояние, что вот что-то должно произойти в ближайшие месяцы или годы. Что-то яркое и глобальное, а что именно, я не знаю. В любом случае это будет что-то сильное и хорошее. Главное, что именно хорошее.